Доброе отношение к животным
Не случайно вынесены в заголовок слова из поэмы Самеда Вургуна «Мугань»: «Будь добр, охотник! В эту степь — ни шагу...» Да, этот призыв в нашем разговоре приобретает буквальный смысл: речь идет о добром отношении к «братьям нашим меньшим»—животным, обитающим в водоемах, лесах и степях.
У известного азербайджанского поэта Али Керима есть стихотворение «Стрела», где говорится о возрастающей опасности эволюции оружия — от стрелы и лука до пули и ракеты... Поэт с тревогой писал о том, какие роковые и трагические последствия обрушатся на жизнь, если верх возьмет вооруженная слепая злоба. Или вооруженная жажда наживы, добавим мы.
Были времена, когда истребление диких животных являлось естественным источником существования людей, когда охота не имела общественных и юридических ограничений, когда не существовало и самого слова «браконьер», символизирующего хищничество. При всем различии исторических факторов, обусловивших истребление фауны человеком,— от жизненной необходимости, невежества и темноты, благодушного заблуждения до недавнего приуменьшения грозящей природе опасности и причиняемого ей ущерба —охотничье дело брало на вооружение достижения прогресса.
Изобретения, призванные служить истреблению противника на войне, стали применяться и в истреблении диких животных и зверей. И в этом применении огнестрельного оружия не было, казалось, ничего странного и аморального: если можно стрелять в человека, почему бы не стрелять в зверя, в птицу? Но настала пора, и она уже отмечена появлением слова «браконьер», то есть общественным осуждением хищнической охоты, когда охотничью цель нельзя поражать любыми средствами. Цель оправдывает не всякие средства! Но браконьер думает иначе. На то он и браконьер.
А если это к тому же человек, сведущий в достижениях техники и приобщившийся к ним, то он не преминет воспользоваться ими.
Бензопила — прогресс? Конечно. Так стоит ли надрываться с топором в руке, пока, чего доброго, тебя зацапает инспектор? Не лучше ли техникой — раз, два и готово, грузи в машину (техника), вези куда надо... Так что слова поэта «В лесу раздавался топор дровосека» вряд ли подходят для современного «просвещенного» лесоруба. Другой век на дворе...
Или, скажем, рыбная ловля. Пока приготовишь снасть, наживку, выберешь место, дождешься клева—долго, накладно, рубля не наживешь. Что там красота, радость общения с природой, культурный отдых!.. Эти высокие материи не для меня, думает браконьер. А ну давай шашку, дымовую, мы рыбу оптом — бац! — и поспевай только подбирать...
Такова примерно психологическая подоплека поведения «цивилизованного» хищника, действующего по принципу: «после меня — хоть потоп».
Появились моторизованные браконьеры, преследовавшие джейрана или сайгака с помощью десятков машинных лошадиных сил. Палят по зверью даже из автоматического оружия, по птицам строчат очередями... Так-то вернее... Это. уже не охота, это убийство. А ночная «охота» с прожекторами? А «массированная» атака в моторных лодках на водоплавающую дичь?
Мчится моторка к стае на воде, всполошит птиц, грянут выстрелы. Подберут, что смогут, а до отлетевших подранков не добраться. Пиррова победа... А по сути разбой. Чем строже спрос с нарушителей порядка, тем гуманнее это для общества в целом, тем надежнее щит, ограждающий «братьев наших меньших» от жестоких и корыстных посягательств. Фемида не может быть сердобольной и снисходительной.
Часто ссылаясь в разговоре на те или иные положения — правовые, юридические установления, призванные регулировать общение человека с природой, мы предъявляем справедливые претензии к ним. Но, положа руку на сердце, признаемся, что редко кто задумывается над тем, какая это кропотливая, ответственная, трудоемкая работа — определить грань между допустимым и недопустимым уроном, наносимым человеком — вольно или невольно — живой природе с ее многообразными ресурсами и дарами...
Охота — один из видов природопользования. Основная задача охотничьего хозяйства, являющегося составной частью народного хозяйства,— охрана и восполнение живого фонда природы, рациональное использование его на научно выверенной основе.
Не затрагивая вопросов промысловой охоты, представляющей особую, специфическую тему, остановимся на проблемах любительской и спортивной охоты, имея в виду популярность этих видов и адресованность к широкому кругу.
Любительская и спортивная охота ведется на основе норм, определяемых в соответствии с динамикой экологических условий и ресурсов фауны.
Одно из элементарных и важных требований к охотнику знание видов охотничьей птицы и зверя. Человек, который не может отличить птицу или зверя, на которых можно охотиться, от строго охраняемых и не подлежащих отстрелу, не вправе браться за оружие. Такие «любители» могут наделать беды, погубить, вольно или невольно, птиц и животных, находящихся на грани исчезновения, а какими последствиями чревата такая потеря — ясно без объяснений. Эта «азбука охоты» должна быть усвоена обстоятельно и надежно.
До сих пор еще не составлен точный список перелетных или зимующих в республике птиц. В результате происходит отстрел исчезающих видов, остающихся вне охраны. Особенный урон терпят некоторые виды куликов. Этот вопрос должен бы решаться не в масштабе республики, а в масштабе Советского Союза и стран, находящихся на путях миграции этих птиц.
Большой кроншнеп, шилоклювка, кулик-сорока и другие виды пернатых легко поддаются на имитирующие сигналы (манки). У этих птиц очень сильно развит инстинкт взаимовыручки: стоит охотнику издать соответствующий посвист, как стая начинает кружить в воздухе, выискивая мнимого пернатого товарища, не замечая человека с ружьем... Даже после выстрела и падения нескольких сраженных птиц из стаи остальные пытаются спасти их, кружа и подлетая близко, как бы не веря в их гибель, и, таким образом, «спасателей» самих настигает град губительной дроби... Надо решительно пресекать такое массовое, безжалостное истребление доверчивых и самоотверженных птиц. Думается, всякие охотничьи манки и рожки должны быть запрещены на охоте, так же как и «подсадные утки», чучела и т п.
В последние годы в охотничьих угодьях с акваториями (озера, заливы и т д.) егерям для ведения биотехнических работ, оказания спасательной помощи и транспортных нужд были предоставлены моторные лодки. Но к сожалению, эти лодки зачастую использовались не по назначению — недобросовестные люди использовали их для ведения незаконной охоты (в основном на птиц). Такие факты наблюдались в Дивичинском лимане и в других местах, где от моторизованных нарушителей птицам не было покоя. Некоторые охотники также снабдили свои лодки моторами. Итоги такого массированного натиска техники сказались уже в течение одного сезона. Из хозяйств ушла птица. Стаям пришлось до срока начать миграцию. Лодочные моторы удалось изъять. Однако отдельные «мотористы» с ружьем продолжали губить дичь. Пришлось приложить немало решительных усилий, прежде чем были искоренены такие опасные и бездушные атаки на природу.
Теперь забудем на минуту о строгих параграфах и вспомним не о юридической, а об эстетической, эмоциональной стороне дела. Любителям охоты можно по-хорошему позавидовать: этот популярнейший вид отдыха дарит человеку неповторимую радость общения с природой, щедрый и яркий эмоциональный заряд, воодушевляющую энергию, вселяет бодрость и свежесть. Часы, проведенные с удочкой или спиннингом на берегу моря, озера или реки, глухие лесные тропы, исхоженные с ружьем в руках, напряженный и захватывающий поиск, испытание сноровки, смекалки, меткости, мужества и выносливости, всегда удивительное постижение повадок и поведения зверя или птицы, вторжение в сокровенный и таинственный, бесконечно разнообразный в своих проявлениях мир — какая гамма переживаний, какой подъем душевных и физических сил вызывает в человеке охотничье занятие!
Возвращаешься с охоты или рыбалки преисполненный гордости за удачу (а если с трофеями не повезло, не беда, повезет в другой раз!), в ушах перезвон воды, шелест листвы и неумолчные голоса птиц, симфония первозданной стихии — все то, чего нам так не хватает в городской шумной жизни, с какофонией работающих моторов, скрипом тормозов, бензиновой гарью, повисшей в часы пик над асфальтом...
Нам, людям, все чаще приходится задумываться о сохранении ослабевших духовных уз с природой, и охота — одна из ярких и доступных форм их поддержания.
Скольких мастеров слова и кисти вдохновили впечатления, полученные от охоты. Сколько волнующих страниц посвящено противоборству человека с дикой природой, состязанию человеческого разума и мужества с первозданной мощью стихии, с удивительно разнообразными и совершенными по-своему живыми творениями, парящими в небе, плавающими в водной пучине, мчащимися по равнине со скоростью курьерского поезда, взбирающимися на головокружительные горные выси...
Охотничье увлечение становилось для многих художников инструментом постижения природы и познания мира. Вспомним замечательные тургеневские «Записки охотника», или грандиозную философскую метафору противоборства человека и стихии в романе Мелвилла «Моби Дик», или поэтический гимн мужеству и воле в повести Хемингуэя «Старик и море».
Конечно, не всем дано стать такими мастерами, как кубинский рыбак Сантьяго из этой повести (для него лов рыбы к тому же был промыслом, профессиональным делом), но несомненны та радость, то чувство уважительного отношения к природе, которые воспитывает этика охоты.
В выходной день тысячи людей разных профессий и возрастов отправляются на берега рек, в приозерные места, вооружившись палатками и снастью, их ожидает приятный и полезный отдых.
Более популярна рыбная ловля на Средней Волге, где число рыболовов-любителей и спортсменов превышает 400 тысяч, и их «флотилия» ежегодно возрастает на 10— 12 тысяч единиц.
Ежедневная «производительность» каждого любителя, пользующегося лодкой,— 2—3 килограмма, а «сухопутного» рыболова — 1—1,5 килограмма рыбы. Помножьте эту цифру на весь наличный любительский и спортивный состав. Между прочим, любителям-рыболовам каждый килограмм выловленной рыбы обходится в 3—5 раз дороже, чем рыбы, купленной в гастрономе. Но, несмотря на такие «экономические ножницы», энтузиазм любителей не иссякает, их число растет из года в год. Любительский лов добавляет к нашему столу, как мы отмечали выше, миллионы центнеров дополнительной (помимо промысловой) продукции.
Рыболовы-любители, предоставленные самим себе, ведут себя на водоемах как им заблагорассудится. А такая «самодеятельность» зачастую приводит к браконьерству, к применению средств и способов, запрещенных при ловле рыбы. Естественно, при этом не может быть и речи о планомерных, коллективно осуществляемых биотехнических работах.