Регулирование численности волков

Такие хищники, как волк, шакал, камышовый кот, енот и другие, не терпят большого урона в связи с изменением экологических условий, о которых мы говорили ранее. Завидную живучесть проявляют и серая ворона, сорока, болотный лунь, которые в самых сложных условиях оказываются в состоянии сохранить свой ареал. В результате в республике значительно возросло количество некоторых хищников. Письма, телеграммы, сигналы, поступающие в правление Азербайджанского общества охотников и рыболовов-любителей, в республиканский Комитет по охране природы, свидетельствуют о том, какой большой урон наносят хищники животноводству, птицеводству, охотничьей фауне. Сельские учреждения, колхозы, совхозы, а также отдельные граждане с тревогой сообщают о случаях истребления волками животных, о вторжении хищников в селения, на подворья. Что касается серьезных потерь охотничьей фауны, то этот учет нигде не ведется. Суровые зимы усугубляют эти потери. Надо отметить и то, что волк, шакал, серая ворона, сорока — это «морозостойкие» хищники, стужа их не пугает, напротив, она им на руку. Хищники легко овладевают выбившейся из сил добычей.

Самый опасный среди них — волк. Борьба с этим хищником всегда заботила людей. Она велась веками, можно сказать, во всем мире. Но не всегда удавалось сократить число этих хищников до желаемого предела. Человек постоянно терпел материальный ущерб от них, а то и сам становился жертвой.

В фольклоре, в сказках, притчах, пословицах, аккумулировавших многовековой народный опыт, волк неизменно подвергался осуждению. В старину люди натерпелись от этого хищника. Письменных свидетельств этому немало. В ряде хроникальных источников сообщается о нападениях волков на людей. Из сведений, приводимых различными дореволюционными авторами, явствует, что волчьи стаи совершали нападения в отдельных губерниях, были случаи, когда за день они губили десятки безоружных людей. В 1807 году в Тартуской волости пара хищников растерзала полсотни людей. Известны сообщения о том, что в 1843 году волки растерзали трех солдат и трех женщин в Симбирске, ранили на улицах Харькова пятерых жителей, напали на шестерых человек в Московской губернии, возвращавшихся с поля. Особую опасность представляли эти хищники для детей. Во многих странах приходилось вести самую беспощадную борьбу с волком.

В ряде густонаселенных европейских стран удалось сократить их число до минимума или же полностью истребить. Последний волк в Англии был убит в начале XVI века, в Ирландии — в XVII веке. Не осталось этого хищника в Бельгии и Италии, появление волка во Франции воспринималось как чрезвычайный факт. За отстрел каждого волка была определена особая премия.

Оговоримся, что речь идет об определенном историческом периоде, когда истребление этого хищника было вызвано конкретной ситуацией в регионах и не опиралось на четко выверенные научные выкладки и дифференцированный подход. В последние десятилетия нашего столетия положение изменилось, и благодаря международным природоохранным мерам утвердилось более разумное, обдуманное отношение к вопросу о регуляции численности волка. Ныне поголовное истребление его как во многих странах Западной Европы, так и в других частях ареала единодушно воспринималось бы как непростительное невежество.

К середине прошлого века министр внутренних дел России предписал своим чиновникам изучить опыт борьбы с волками в Европе и внедрить его в стране, учитывая большие беды, чинимые хищниками. В 1841 году это министерство поставило перед правительством вопрос об учреждении денежной награды лицам, отстрелявшим волков. Был подготовлен циркуляр о составлении егерских бригад по отстрелу волков и повсеместном проведении облав. Согласно циркуляру, за истребление каждого волка выдавалось 3 рубля, за волчонка — полтора рубля (серебром). По тем временам это была ощутимая сумма. Помимо этого в каждой волости содержался один или несколько штатных егерей с ежегодным жалованьем 60 рублей. Штатному егерю вменялось в обязанность ежегодно истреблять 15 волков или 30 волчат.

Несмотря на эти меры, число волков росло. По официальным данным, в 70-х годах минувшего столетия ежегодный ущерб, причинявшийся волками животноводству в России, исчислялся более чем 6 миллионами рублей! В 1873 году только в 45 губерниях, находившихся в европейской части России, волки истребили 179 тысяч голов крупного и 562 тысячи мелкого рогатого скота. К началу нашего столетия борьба с волками резко ослабла.

В 1924—1925 годах волки на территории СССР истребляли до миллиона голов скота ежегодно. В годы Великой Отечественной войны количество волков резко возросло, соответственно увеличился и ущерб от них.

Множество волков в 1940—1945 годах обитало и на территории Азербайджана. Эти хищники, нападая на села, на глазах у женщин и детей губили животных. Можно представить тяжесть этих бедствий для сельского жителя в военные годы.

Волки хорошо чувствуют вооруженного человека и стремятся держаться от него подальше. А безоружного не опасаются. Более того, бывает, что норовят приблизиться к нему если и не из плотоядных побуждений, то во всяком случае чтобы продемонстрировать свою агрессивность.

Вот один любопытный эпизод с волками. Это село было расположено у Куры. В пойме после половодья оседал толстый слой ила, никакому зверью не пробиться через непролазную жижу. Как-то получилось, что теленок, двинувшись на водопой к Куре, увяз в иле. Как ни силились, не смогли вызволить теленка. Стемнело, все разошлись по домам. Наутро устремились к трясине: как-то там теленок? Но... его не нашли на месте. Там, где он увяз, из ила торчала волчья голова! Оказалось, что ночью волк, напав на теленка и оттолкнув его к берегу, сам увяз в иле по горло...

И впоследствии случались любопытные встречи с волками, но каждый раз дело кончалось мирным расставанием.

Вскоре после войны волков вроде стало меньше, и статистика свидетельствует, что в ту пору было зарегистрировано 200 тысяч хищников, а затем их число стремительно увеличилось. Намного возрос и причиняемый ими ущерб.

В дальнейшем борьба с волками приобрела всесоюзные масштабы, и к ней были привлечены охотничьи союзы. Ежегодный отстрел хищников составил около 50 тысяч, а за несколько лет суммарный итог достиг полумиллиона экземпляров.

Известно изречение о том, что наши недостатки— продолжение наших достоинств. В отношении борьбы с волком произошло нечто напоминающее существо этого суждения. Отстрел волка, диктовавшийся экологической ситуацией, недопустимостью размеров причиняемого им урона, перешел ту зыбкую, изменчивую грань, за которой волк становится бесправным изгоем природы. В монографии «Волк», вышедшей под редакцией доктора биологических наук Д. И. Бибикова в 1985 году, читаем: «На протяжении последних 30 лет во многих популяциях копытных резко возросла численность... при одновременном прогрессирующем падении плотности волка... В Воронежском заповеднике в 1956 г. выводков волка в пределах его границ уже не было. В Дарвинском, Окском, Мордовском и других это произошло в середине — конце 50-х годов, хотя до начала 60-х годов волки заходили в заповедники, но существенного влияния на популяции жертв не оказывали... Программа полного уничтожения волка в ряде заповедников заменилась регулированием его численности. Во многих областях на огромной территории страны борьба с волком ослабла. Это вызвало новую волну нарастания его численности...»

Сокращение поголовья копытных, согласно приводимым в этой работе конкретным данным, менялось соответствующим образом, однако «колебания общей естественной смертности копытных... происходили в значительно меньшей амплитуде, чем это можно было ожидать в связи с уничтожением волков... При восстановлении волка... потери популяций копытных от его охотничьей активности увеличились в 6—30 раз, общая же смертность всего в полтора—два раза. Таким образом, почти полное уничтожение волков в заповедниках и восстановление их численности в последующие годы мало меняло уровень естественных потерь... В данном случае подтвердилась концепция Л. Слободкина... о «предусмотрительном» хищничестве, согласно которой хищник изымает из популяции жертв тех особей, которые и без него были бы в максимальной степени подвержены действию истребительных факторов».

Авторы монографии «Волк» приводят две полярные точки зрения на характер хищничества волка—одни утверждают мнение об избирательности в выборе жертв, «санитарной» или «селективной» роли, другие «считают, что волки изымают из популяций копытных животных здоровых и сильных особей».

Абсолютизировать ту или другую точку зрения без учета конкретной экологической ситуации, конечно, нельзя. Кстати, безоглядное внедрение «санитарной» концепции в свое время отрицательно сказалось на практике.

Раздавались даже голоса, требующие привлекать к ответу «обидчиков» хищника. Скажем, случай, когда пастух вилами прикончил волка, ворвавшегося в овчарню и растерзавшего 40 овец, произвел впечатление сенсационной жестокости. Статья, требовавшая предать суду этого чабана, вызвала у многих одобрение. Волк «завоевал» право на неприкосновенность. А ему только того и надо было. Вскоре волчье воинство резко возросло и превзошло былую численность. Волчицы получили возможность в безопасности растить выводки, каждый раз состоящие из четырех — восьми волчат.

По подсчету группы биологов, в одном конкретном ареале до 1969 года численность волков равнялась 2—2,1 тысячи, а в 1977 году—7,2 тысячи исчисляемый в 30 миллионов рублей. По подсчетам специалистов, судя по приведенным выше показателям, ущерб охотничьей фауне вчетверо больше, чем ущерб животноводческим хозяйствам. К «санитарной», вернее говоря, селективной функции волка нужно подходить на основе реальных выкладок о динамике численности их популяций и их жертв. Там, где эти соотношения перевалили за оптимальную черту, нельзя делать никаких скидок волку, рядя его в «овечью шкуру», в которую можно было бы упрятать опасно разросшиеся волчьи бесчинства. Селективная роль этого хищника как одно из проявлений механизма естественного отбора, как фактор осуществления природного закона ни у кого не может вызвать возражений. Но ведь мы не можем быть безучастными к масштабам таких проявлений, к той злободневной ситуации, которая требует энергичного вмешательства.

На 1985 год, по данным Госкомитета Азербайджана по охране природы, на территории республики численность волков составляет 4660. (По данным упомянутой выше монографии, в 1980 году было 2,5 тысячи волков.) Это означает, что в среднем на каждую тысячу квадратных километров приходится 54 волка! Если исключить высокогорья, густонаселенные и промышленные районы, то легко предположить, что плотность волка еще выше. Поэтому на сегодняшний день задача применительно к положению в республике состоит в том, чтобы ограничить численность волка до оптимальных пределов.

Итак, для нас всех очевидно, что полное истребление волков было бы ошибкой. Но ошибочна и позиция благодушного невмешательства, когда в отдельных районах животноводству причиняется ущерб в десятки миллионов рублей, а еще больше—охотничьей фауне. Ясно, что в естественных ареалах, в заповедниках, заказниках и на любых охраняемых территориях надо выявлять численность волков и, соотнося их поголовье с поголовьем копытных, разумно сокращать количество хищников до оптимальных пределов.

Журнал «Наука и жизнь» в июньском номере за 1985 год снова вернулся к этому вопросу в статье Р. Федорова «Разговор о волке». «А как относиться к волку в заповедниках?»— спрашивает автор статьи у компетентного собеседника, кандидата биологических наук Г. А. Носкова. Вот что он отвечает:

«...Здесь мы обязаны заботиться о сохранении всех видов животных, присущих данному региону. Всех — значит, и волка»

И далее идет рассказ о случае, когда у волчьей добычи— туши зарезанного им лося — объявились «нахлебники»: «...на туше сидел беркут, потом опустился орлан-белохвост... Обойдя тушу вокруг, я заметил следы куницы... Как видите, здесь нельзя ограничиться рассмотрением лишь двух компонентов: хищник и его жертва. Здесь обнаруживается сложная система побочных взаимосвязей. Мясом убитого лося подкармливаются птицы, в том числе и редкие, об охране которых мы очень заботимся, лисы, ряд представителей семейства куньих. Волчья охота дает дополнительный и, может быть, очень важный шанс для их выживания, особенно в голодную пору. И думаю, если мы уберем волка из естественной экологической системы заповедника, она будет уже не вполне естественной, а в какой-то мере уже антропогенной...»

Однако, по мнению биолога, все это «вовсе не снимает вопроса об усилении борьбы с волком в охотничьих угодьях, а тем более там, где он наносит ущерб домашнему скоту».

Не будем забывать, что у каждого заповедника есть своя специфика, своя экологическая стратегия. В Нижне-Свирском заповеднике, вероятно, в борьбе с волками предполагаются какие-то щадящие ограничения в силу причин, о которых говорил ученый. А как быть с волками, скажем, в Ширванском заповеднике, призванном умножать популяции подопечного Красной книги—джейрана? Их-то не так много, чтобы позволить здесь бесчинствовать волкам ради их хищных «нахлебников», пусть даже охраняемых и редких видов?.. Думается, это было бы непозволительной роскошью, за которую пришлось бы дорого расплачиваться.

В той же журнальной статье приводится любопытное суждение о некой, так сказать, саморегуляции численности волков на территории другого заповедника — Тебердинского. Сотрудник заповедника И. В. Ткаченко, продолжающий дело своего отца, ученого-биолога В. И. Ткаченко, говорит «За годы моих наблюдений численность волков сохраняется на том же уровне, который был отмечен моим отцом,— шесть — восемь особей... И все они по-прежнему держатся одной стаей. Так что пресс хищников на копытных и прочих обитателей заповедника, которые могут стать их жертвами, остается постоянным и ни в коей мере не угрожает существованию живущих здесь видов. Но очень возможно, что часть молодых волков, выросших в стае, отделяется от нее и уходит за пределы заповедника. Там они могут нанести вред, и там, в охотничьих и сельскохозяйственных угодьях, с волком, наверное, следует поступать, как с волком...»

Итак, налицо примечательный факт: саморегуляция численности хищников в определенном ареале. Без всякого вмешательства человека. Сотрудник заповедника ни словом не упоминает об отстреле волков и других ограничительных мерах. Такая саморегуляция для заповедника — идеальный вариант. Но опыт заповедной деятельности показывает, что природа далеко не всегда предоставляет такую удобную экологическую возможность. Почему? Наверное, потому, что зачастую новому поколению хищников попросту некуда уйти из заповедника. В Теберде, местности горной, не столь густо покрытой сетью населенных пунктов, сельскохозяйственными площадями, допустим, есть еще где «разгуляться» волку. А куда ему деться из Кызылагачского или Ширванского заповедника, даже если там ему не очень удобно жить? С одной стороны — море, с другой — ухоженная земля, совхозные и колхозные плантации, рокот комбайнов и тракторов, автомагистраль, железная дорога... Можно, конечно, совершить скрытый марафонский переход к югу, в талышские леса, или на северо-запад, в горы. Но и там волкам тесно...

Таким образом, соглашаясь с возможностью саморегуляции численности волка в заповедниках, недолго дойти и до того, что эти территории станут играть роль, хотим мы этого или нет, своеобразных «поставщиков», «экспортеров» волка. Посмотрим на дело с экономической точки зрения: государству куда выгоднее пресечь распространение этого хищника в самом начале, в очаге, чем потом тратить усилия сотен и тысяч егерей и охотников и выделять солидные суммы на вознаграждение за отстрел каждого волка!

Итак, надо разумно регулировать численность волков, опираясь на научно обоснованные нормы их отстрела.

Известно, что волк-одиночка в отдельных случаях спаривается с одичавшими собаками. От таких пар получается потомство хищников-гибридов, мало чем отличающихся от волков. Во многих странах животноводство терпит большой ущерб от этих волчьих гибридов, которые обитают в естественных условиях с хищными родичами и не менее опасны. Невольно вспоминается пословица: «Собака, снюхавшаяся с волком, опаснее волка». Это действительно так. Гибриды-хищники не боятся человека, повинуясь инстинкту «домашней» родительницы. При виде людей они по-собачьи подбегают к ним, а чистокровный волк, следующий за «полукровкой», не подозревая об истинной подоплеке этого побуждения, переходит в атаку...

Таких гибридов много развелось на территории нашей страны. Никакой борьбы с собако-волками, не представляющими экологической ценности, не ведется. А ущерб хозяйствам и природе налицо. Выход один — их полное истребление.

Охота на волков — нелегкое дело. Волк ухитряется прятаться даже от наблюдения с вертолета. Уверенный в своей невидимости, замирает на месте. В охоте на волков применяется немало технических средств.

Как уже отмечалось, волк мгновенно распознает вооруженного человека и чувствует опасность, исходящую от него. При облавах, несмотря на шум и на то, что прочесывается каждая пядь, волк не покидает своего укрытия. А если все же ему приходится бежать, то стремится проскочить засаду. Если мимо него пройдет шакал или лиса, волк пропускает их вперед метров на 50—60 и уж потом продолжает путь.